Эльфы жили плотно, иной раз по нескольку семей в одном большом доме, и они вовсе не были на одно лицо, как показалось Моран вначале. В клане преобладали светловолосые и голубоглазые эльфы и эльфки, но среди них встречались и русые с совсем другими чертами лица. Видимо, родственные браки не приветствовались. Галар тоже выглядел «полукровкой» с непривычно-волнистыми волосами и с более темным цветом глаз, чем у большинства мужчин клана.

К концу марта весна в Сирионе вовсю вступила в свои права. Снег растаял, а пожухлая прошлогодняя трава зазеленела сочными ростками. Мастер все чаще оставлял дверь открытой, позволяя теплому ветру свободно гулять по стенам и хлопать пеньковыми нитями, заготовленными для плетения тетивы.

— Моран, это очень остро, — покачал головой старый эльф, получив свою порцию еды из котелка.

Девушка сидела на топчане напротив, подогнув под себя ногу. Отпустив замечание, Мастер продолжал с аппетитом есть.

— А, по-моему, хорошо. У вас, эльфов, еда слишком пресная. Но твои блюда намного вкуснее, чем те, что подают на стол у Галара.

— Вот как? — не поверил Мастер.

— У всего, что мы едим, есть непонятный сладкий привкус. Я Галару не раз говорила, но он не верит.

Мастер коротко дернул бровями вверх, что значило у него крайнюю степень удивления, и по своему обычаю, промолчал.

— Еще бы к жаркому пива! Например, темного галаадского, — размечталась Амаранта.

— Ты где такое пила?

— В Галааде, конечно, — не задумываясь, ответила она и замерла с полной ложкой.

Разве Моран была в Галааде? Вкус пива почудился какой-то особенный, густой и горький, слегка подгоревший.

— Я не помню точно, где именно, — поправилась она, уходя от темы, — Мастер, научи меня делать луки! Я буду тебе помогать.

— Зачем? Руки испортишь. Хочешь, тебя на лютне играть обучат?

— Не будет ничего с моими руками. А лютня — очень грустный инструмент. Когда на ней играет Галар, мне хочется…

«…напиться, как Лето», — закончила Моран фразу мысленно. Незнакомое имя, случайно всплывшее в памяти, вызвало у нее горестный вздох.

— Ты тоскуешь? По кому?

Амаранта задумалась, не замечая испытывающий взгляд эльфа. Печаль снова сжала ее сердце безжалостной рукой, весеннее солнце потускнело, еда потеряла вкус, а сама жизнь показалась гадкой и бессмысленной.

— Я скучаю по Моран из прошлого, жизнь которой имела смысл. А я… я просто существую. Как растет трава. Я не то хотела сказать… — закончила девушка упавшим голосом.

— Именно это.

— Я запуталась, Мастер. Наверное, я желаю, чтобы Галар поскорее вернулся. Да, я скучаю по нему.

— Есть натуры, заполняющие свои дни фантазиями и страхами, если им не хватает событий. Покой тебя убивает, вот что я понял. Хочешь поработать? Я это устрою. Можем начать прямо сейчас. Что ты знаешь об оружии, которое я делаю?

— Ничего. Я никогда не держала в руках лук.

Мастер, проковыляв к дальней стене, отдернул в сторону ветхое одеяло, отделяющее кладовку от комнаты. Готовых луков здесь было мало — большую часть Галар увез с собой на продажу. На глаза Амаранты попался простой лук в человеческий рост.

— Как у Герванта! — вскричала она и потащила его к себе.

— Это боевой лук времен войны. Точность у него низкая, в цель можно попасть только при очень хорошем навыке. Но при атаках по площади он использовался весьма успешно. Тебе такой не нужен, вот этот возьми.

Мастер протянул девушке небольшой лук с накладками из сухожилий.

— Я его сломаю. Он маленький.

— Не воображай себя воительницей.

Старик подтолкнул Моран к выходу и захватил стрелы. Дом Мастера рос на отшибе поселка, у самой ограды. За ним располагалась площадка с мишенью посередине, где эльф пристреливал свои изделия. Отдав Моран костыли и стоя на одной ноге, Мастер выпустил в мишень несколько стрел, не целясь и неизменно попадая в центр.

— Попробуй. Глаз не закрывай. Тебе природой для чего оба даны? — проворчал старик, передав Амаранте оружие.

Она натянула лук и выстрелила, но стрела отказалась лететь в нарисованный охрой круг, а упала под ноги Моран. Зато тетива ударила по предплечью левой руки, оставив красный след. Мастер молча отобрал у девушки лук и вернулся в дом.

«Гервант… Кто это?» — задумалась Моран. Имя кольнуло ее сердце цепко, как случайная заноза, и тотчас нахлынули воспоминания: праздник в Ваньяре, разговор с главарем банды, музыка, танцы, веселый шум и смерть близкого друга утром. Киндара не стало! «Это из моей потерянной жизни», — решила Амаранта, — «и Гервант… Он тоже погиб. Как же давно это случилось!»

Мастер вернулся с луком без тетивы.

— Силы девать некуда? Помоги натянуть. Да ты ревешь?

— Что?

Она провела рукой по щеке и обнаружила капли. Моран в недоумении подняла глаза к небу: в его голубой вышине беспечно сияло солнце. Ничто не предвещало дождя.

— Я не… Это роса капает с деревьев.

— Три часа дня, какая роса? Держи.

Этот лук имел несколько слоев накладок посередине и был крепче и жестче предыдущего. Плечи лука выгибались в обратном от стрелка направлении, что делало оружие намного мощнее. Мастер натянул не обычную тетиву из пеньки, а другую, сплетенную из тонких кожаных ремней.

— Лук — мой собственный. Если научишься попадать из него в цель, то сможешь назвать себя настоящим стрелком.

— Но он слишком тугой.

— Вставай ближе к мишени, а когда привыкнешь, будешь стрелять в полную силу. Времени много, было бы желание. Ты все еще хочешь мне помогать?

Моран осмотрела лук, отмечая идеальную подгонку различных пород дерева. Они отличались по цвету, но были отполированы до блеска, а кусочки рога и кости прилегали к плечам лука настолько плотно, как будто изначально составляли единое целое. Вся эта искусная работа украшалась затейливой резьбой, повторяющей форму волокон природного материала.

— Теперь я вижу, что мастерить оружие очень сложно! Наверное, ты посвятил своему ремеслу всю жизнь!

Наблюдая за девушкой, старик молча кивнул.

— Скажи, а без украшений он будет стрелять? Они, вроде, ни к чему.

— Будет, но упадет в цене.

— Вот что я смогу: я нарисую то, что красиво выглядит, а как вырезать — ты мне покажешь.

Мастер приподнял брови и согласился.

Моран вертела в руках заготовку одной из укрепляющих накладок будущего лука. Небольшая по площади, сложной треугольной формы, она не давала простора для творчества. Но изобразить стандартные завитки девушке показалось скучным. Тут ее взгляд упал на волчьи шкуры на полу, и идея родилась сама собой. Только волки, прыгающие к центру лука, должны быть симметричными.

Положив заготовку лицевой стороной вниз на кусок холста, Амаранта обвела ее края и набросала рисунок волка на ткани остро заточенным угольком. Затем перевела его на дерево. Получилось нечетко, но для начала процесса линий достаточно. Вооруженная инструментами Мастера, Моран приступила к работе. Получилось не сразу: опасаясь испортить заготовку, Амаранта совершенствовала приемы резьбы на ненужных кусках дерева. Через несколько дней на заготовке появился четкий рельеф волка.

— Ты делала это раньше?

Мастер рассматривал готовую накладку, удивляясь точности, с которой девушка изобразила зверя. Пружинисто выгнув тело, он не просто прыгал на невидимую добычу, волк, казалось, рычал!

— Не помню. Нет, не делала. Я не работала с деревом.

— Это и так понятно. Но у тебя твердая рука, а твоему умению рисовать позавидует любой ремесленник, даже я.

«Возможно, он прав. Я нарисовала змею и меч на доске объявлений в Готе!» — неожиданно вспомнила Амаранта, — «и я пришла к эльфам по Проклятой дороге! Это случилось много-много лет назад. Или месяцев? Или дней?»

— Как давно я в поселке, Мастер?

— Сама знаешь, — осторожно сказал он.

Выронив инструменты, Моран вскочила и зашагала от верстака к очагу и обратно, открыв для себя страшную истину: